– Сделала, Лита. И я молюсь всем духам, чтобы нашлось какое-то нормальное объяснение. Пусть ты шпионка из каких-нибудь элитных подразделений, пусть даже наемная убийца, но – боги свидетели – я все отдам за то, чтобы не мне пришлось подписывать тебе приговор.

– Что?! – мой голос после этого хрипа прозвучал неуместно звонко. – Какие еще подразделения? Откуда ты взял эту чушь?

– А-а… ты ведь не помнишь, ректор стер воспоминания о…

Окончательно загипнотизированный, Лоран забыл о словах и начал медленно наклоняться ко мне.

– Что я не помню?

– К демонам разговоры, Лита, – он ответил, уже касаясь моих губ, скользя по ним, нехотя продолжая произносить такие ненужные ему слова. – Вылечи меня от треклятой Ирмы – ей все равно никогда не было места в моих мыслях. Спаси меня от этого безумного желания взять тебя в плен. Или самому сдаться? – он сделал короткую паузу. – А, и это к демонам, к демонам стратегии, я сдаюсь…

Я не смогла его оттолкнуть – руки будто ослабли от чужих эмоций. И очень быстро я осознала разницу между прежними поцелуями и этим, гигантский разрыв между тем, когда он страсть изображал, и тем, когда в страсти не осталось ни грамма фальшивости. Лоран едва заметно дрожал и заражал этой дрожью меня, но действовал решительно, как будто завоевывал без права отступления. Мои пальцы скользнули на его плечи, буквально чувствуя подушечками, как каждая его мышца сжимается от невесомых касаний. Через поцелуй, через эту реакцию на малейшее мое движение я прекрасно понимала, чего он хочет. И – к собственной панике – чего начинаю хотеть я сама. Ведь его желание оказалось таким, к которому я не была готова – основанным на чем-то застарелом, уже выстраданном, и оттого высоким. Но притом низменным, сложно было вообразить нечто более низкое и беспрекословное. Безапелляционное в своей звериной простоте.

Я не заметила, как обвила его бедрами. Не заметила, что сама пробралась под рубаху, чтобы чувствовать дрожь и сжимающиеся мышцы уже без мешающей ткани. Ашк бы мною гордился – я ведь как демон жру чужую страсть и от нее перестаю быть самой собой. Родриг бы мною гордился – с каждым глотком мне хочется только больше. И с ума сводит срывающийся шепот:

– Лита, Лита, я не хотел, чтобы это случилось так… Можешь – останови. Если остановлюсь…

А уж как я не хотела, чтобы подобное вообще случилось! Фраза, вместе с последующей мыслью, немного отрезвила, но новый поцелуй опять погрузил в блаженство. Но Лорану уже мало было исследования моего рта, он впивался в шею, сжимал руками бедра все сильнее и уже бесконтрольно подавался на меня, впечатывая в дверь. Неужели на нас все еще осталась одежда? Немыслимая в своей ничтожности мелочь, которая являет собой последний барьер. Но если продолжим в том же духе, то ткань просто загорится – от одного нашего на то желания. И плевать, что в нашей странной паре нет магов огня… Паре? Я думаю о нас как о целом?

Ирма преуменьшала, когда описывала его силу воли – она оказалась безграничной, раз Лоран все еще мог говорить:

– Скажи, что я могу тебе доверять, Лита. Иначе не выдержу – я потом не смогу, понимаешь?.. ничего больше не смогу. Я по-идиотски обрадовался, что это хотя бы твое имя, иначе у Вайда не получилось бы меня привязать… перепривязать, потому что я уже давно…

Он задохнулся в очередном порыве добраться наконец и до моей голой кожи. А эти полсекунды дали мне возможность вдохнуть, поймать смысл только что сказанного. Он потом не сможет? А я – разве я потом смогу? Отдать его Ирме или цинично использовать, или – что еще хуже – предать все наше дело?

Я сцепила зубы до хруста, аж глаза заслезились, но собрала силу в руках и толкнула. Поймала пьяный темный взгляд обычно синих глаз – Лоран выглядел так, словно я его со всего размаха по лицу ударила. Ему физически больно от меня отрываться. И нужна любая разумная причина, хотя разума на нас двоих осталось с каплю.

– Лоран, не надо! Это не должно случиться так! – я просто повторила его слова, но он застыл на расстоянии ладони, с силой зажмурился, пытаясь услышать и понять. Чудовищный самоконтроль – он даже пугает! Но я продолжала судорожно шептать: – Не надо, только не под заклинанием, ты ведь сам наутро пожалеешь!

– Я – нет. – Я едва расслышала это, настолько тихо прозвучало. – Но боюсь, что пожалеешь ты. Я страшно этого боюсь, даже больше того, что прямо сейчас ты уйдешь.

Мне нельзя было уходить, я обязана была остаться и задать еще хоть пару вопросов. О чем он говорил – я чего-то не помню, что-то о ректоре и недоверии, там недолго копать, Лоран и так уже проговорился, осталось чуть-чуть нажать. Но выяснилось, что сердце у меня все-таки есть – и оно разрывалось от мысли, что если останусь, то или окажусь прямо сейчас в его постели, или уничтожу остатки того, за что Лоран еще держится. Мне нельзя было уходить, и я уходить не хотела, но снова оттолкнула его от себя, распахнула дверь и убежала, не видя ничего перед глазами.

Опомнилась где-то у академических ворот. И то только потому, что охранник сверху окликнул – после землетрясения выход без разрешения запрещен. Отошла в сторону, осела у высокого каменного забора и закрыла лицо трясущимися руками. Старалась вообще не думать, не анализировать, не делать выводов и не корить себя. Но не получалось. Что же я натворила… по всей видимости и уже практически без сомнений, я испытываю к нему чувства – и достаточно сильные, этот факт уже не проигнорируешь. Если бы не долг, то я не захотела бы останавливать ни себя, ни Лорана. И уж определенно не ныла бы поутру, какую ужасную ошибку совершила. Моя влюбленность взаимна, а взаимность увеличивает площадь поражения, потому страсть и ошеломила своей бесконтрольностью. Сейчас надо прийти в себя, обуздать эмоции, вспомнить, что есть миссия намного важнее моего счастья, счастья Лорана и многих других мелких вопросов.

С трудом переключала мысли на что-то другое, пялилась то по сторонам, то в небо, чтобы пелена с глаз ушла. Выход из академии запрещен после землетрясения, иначе я бы сейчас сорвалась на то плато – окунуться с высоты в небо, вспомнить, кто я есть. Запоздало вспомнилось, что и плато, и всего хребта больше нет… Землетрясение, с которого все и началось – в районе, где никогда подобной активности пород не наблюдалось. И именно тот вечер я не помню. Разгадка где-то там, сокрыта